Билетная встреча 2

[Charoite]

Вторая билетная встреча состоится в эту субботу 30 ноября с 15:00 до 16:30 в кафе Му-Му на м. Лубянка/Китай-Город. Адрес: ул. Мясницкая, 14 (нижний зал).

Опознавательный знак: футболка с лого "Волков Мибу".

На встрече можно и нужно:
— Выкупать забронированные билеты.
— Просто приезжать и покупать билеты без брони.

@темы: билеты

---

Новогодний конкурс - "хэндмейд" №2

[Театр *Волки Мибу*]

Кукла. Кондо.

Вопрос: Оцените работу - поставьте балл

1. 1		0	(0%)
2. 2		2	(5.56%)
3. 3		1	(2.78%)
4. 4		3	(8.33%)
5. 5		5	(13.89%)
6. 6		5	(13.89%)
7. 7		5	(13.89%)
8. 8		3	(8.33%)
9. 9		3	(8.33%)
10. 10		9	(25%)
Всего:		36

@темы: новогодний конкурс

---

Новогодний конкурс - "вне категорий" №6 - проза

[Charoite]

Название: «Посвящая стихи».
Персонажи: Хиджиката Тошидзо, Ито Кашитаро, Озеки Масаджиро и другие хорошие люди.
Канон: «Волки Мибу», «Дорожная» (« Я иду по траве босиком…»), немного истории.

В теплом, влажном ночном воздухе гулко разносились удары – пробило час Быка.
Вернувшиеся из увольнительной шинсеновцы перебросились шутками со стражей у ворот и неторопливо зашагали по двору. Спешить не хотелось. Пьянящая атмосфера веселых кварталов – звуки музыки и вкус вина, аромат благовоний и белизна кожи женщин, прислуживавших у изголовья – все еще кружила голову, и весенний воздух казался сладким, а звезды – необычайно яркими.
- Спасибо за приглашение, Дзюнпачи-кун, - проговорил знаменосец Озеки. – Хорошо отдохнули нынче.
- Благодарю, что присоединились, Озеки-хан, - отзывается Дзюнпачи Содзабуро.
Интересная все же штука – жизнь. Ходишь в рестораны и чайные дома по долгу службы, с возлюбленной встречаешься да с сослуживцами пьешь – отряду польза… А получать частые увольнительные да щедрые премии он после одного любовного свидания стал. Когда – единственный раз в жизни – смерти до трясучки испугался.

Когда из отряда без позволения отлучился, как-то не думал, что головой рискует. Да и надеялся, что все обойдется. Он ведь с детства удачливым был, в додзе его в юности даже «везунчик Содзабуро» прозвали. Да и, наверно, в любом случае рискнул бы – с Минеко, почитай, месяц не виделся; когда письмо от нее получил, долго раздумывать не стал. И увольнительной дожидаться не стал – пока дождешься…
По правде говоря, когда вице-командира Яманами в Оцу увидел, перетрухнул порядком. А ведь понять, что происходит, было легко – о дезертирстве одного из командиров Шинсена и посланных по его следу поисковых отрядах чуть ли не весь городок судачил. Да только до того ли Дзюнпачи было, чтобы сплетни всякой деревенщины и лавочников слушать! Он от Минеко глаз не отводил, наговориться не мог. Ночь в одну минуту пролетела, словно в старых стихах – не успел рукав на изголовье расстелить, уже рассвет занимается. А уж потом так все вышло, что и словами не передать. Дзюнпачи о собственной отлучке почти что и думать забыл. И казалось – никому до нее теперь дела не будет, раз этакое стряслось. Ведь не всякий день вице-командиров казнят! Да и то сказать – из-за чего казнили и как все вышло… Думалось – на то, что какой-то рядовой из отряда ненадолго отлучился и исправно с «арестованным» вернулся, Хиджиката-фукучо и внимания не обратит, до того ли ему сейчас…
Не обратит он. Как же, дожидайся.
К вице-командиру – теперь единственному в отряде – Дзюнпачи вызвали наутро после казни, на рассвете, он едва лицо ополоснуть успел. Шинсеновец собирался в спешке – что называется, руки в штанины, ноги в рукава. Вошел, опустился на колени в церемониальной позе, склонил голову. Хиджиката-фукучо взглянул не то на подчиненного, не то сквозь подчиненного, не прекращая водить кисточкой по бумаге. Одет был так же, как на вчерашней казни, не поймешь, то ли не ложился всю ночь, то ли до рассвета поднялся. И по лицу ничего не скажешь – лицо как лицо, разве что морщинка в переносицу врезалась… Не спится ему, черту неугомонному. И порядочным людям покоя не дает…
- Дзюнпачи Содзабуро?
- Да, господин вице-командир.
- Это ты провел вчера задержание?
Тон был ровный, суховатый, вице-командир не то спрашивал, не то утверждал. Дзюнпачи кивнул в знак подтверждения.
- В поисковую группу тебя не назначали.
Кровь похолодела в жилах. Дзюнпачи никогда по-настоящему не боялся смерти. Даже когда с тремя противниками в одиночку драться пришлось, все вытеснила странная смесь осторожности и азарта. В той бездумной сумятице блоков, выпадов и ударов, пока на выручку не подоспели свои, не было места страху. Но сейчас молодой шинсеновец до дрожи в пальцах, до мороза, продравшего по позвонкам, испугался равнодушно-бесстрастного голоса человека с усталой морщинкой на переносице, что сидел напротив, запечатывая письмо. Словно сталь меча уже вонзилась в живот. Своего, из Шиэйкана, не пощадили, а уж какого-то там рядового…
- Я тебя слушаю, Дзюнпачи-кун.
И Дзюнпачи рассказал – горячо, торопливо, немного бессвязно, непрерывно кланяясь и протирая лбом пол. О том, какая Минеко замечательная девушка – красивая, изящная, образованная, учтивая, - во всей Японии второй такой не сыскать. Что у нее никого на всем свете нет – вся семья во время пожара погибла. Что они с Минеко любовными клятвами обменялись. Что бывший покровитель хозяйки их окия всех гейш в свое поместье на праздник в честь рождения сына пригласил, а младшая сестра Минеко на обратном пути занемогла, и им пришлось в Оцу остаться. А он, когда письмо получил, не мог ее не повидать – стосковался ведь, да и деньгами хотел помочь, если что. Минеко ведь не из тех, кто из двух чашек пьет, и других покровителей у нее нет…
Хиджиката-сенсей оказался человеком добрым, понимающим. Бросил небрежно:
- «Хорошо хоть с ума от любви не сошел, сходить-то не с чего.» Сказал, что – единственный и последний раз, в качестве награды за задержание беглеца – простит подчиненному допущенную оплошность. Но если нечто подобное еще раз повторится…
Пообещал, что командование поможет Дзюнпачи с деньгами: он сможет выступления Минеко оплачивать, долги ее оплатить. Потом контракт выкупит, женится. Но не сейчас, время-то нынче беспокойное. А сейчас Минеко сможет своему возлюбленному и командованию Шинсена немалую помощь в борьбе с мятежниками оказать.
После этого Дзюнпачи стал чаще получать увольнительные и проводить их в чайных, ресторанчиках и домах свиданий Гиона. Денег хватало – раз в две недели он тайком наведывался к казначею и получал с избытком на служебные расходы. С Минеко они виделись частенько - делили ложе, встречались на прогулках, обменивались письмами. Но говорили и писали теперь не только друг о друге, но и о том, что молодая гейша слышала на банкетах и вечеринках, узнавала от служанок и подруг – а узнавала она многое.
Порой Дзюнпачи и сослуживцев поразвлечься в Гион приглашал, чтоб лишних толков не вызывать. Сегодня, например, угощал Озеки-хана – не последний человек в отряде, грех не угостить, - и юношу, которого все звали попросту Сабуро. Этого второго позвать приказал Хиджиката-сенсей. Сказал: «Кано Вашио с ним в последнее время выпивает, беседы ведет, и ты его на чарку сакэ пригласи…»
…-Эй, ты, смотри, куда прешь!
Дзюнпачи уже готов был пару неласковых словечек в адрес невидимого собеседника отпустить – сам топает, глаза вылупив, в людей врезается, и еще ему кто-то виноват. Его опередил знаменосец:
- Прощения просим, Ито-сенсей. Из-за темноты…
- Ладно уж…
- Сенсей… не прогневайтесь, но, похоже, вы не только нами недовольны.
Военный советник резко складывает и раскладывает веер; бамбуковые планки хлопают, будто трещотки. Наконец отвечает, словно выплевывает слова:
- Мы говорили сейчас с Хиджиката-саном о смерти Яманами-сана… о положении в отряде… Мне казалось, что в отношении некоторых вещей… шутки неуместны!
Захлопнул веер, едва не разорвав. Шагнул в темноту. Воцарившееся молчание прервал юноша по имени Сабуро:
- Слыхали? Не по-людски ведь получается. Ито-сенсей вот горюет. Стихи посвятил. А этот… С дороги убрал и доволен! Шуточки вышучивает! Не зря его демоном прозвали.


* * *
«… без Вашего благосклонного внимания увядаю, словно цветок, охваченный морозом. Не вижу Вас – и противны мне становятся белила и румяна, не прикасаюсь к нарядам и украшениям, и глаза мои поблекли от слез. Говорят мне, будто Вы навещаете других. Неужто и правда сердце Ваше изменило цвет, как листва клена осенью? Живу надеждой на встречу, сгораю от любви, словно морская трава на побережье.
Преданная Вам Кацураги.»
Хиджиката Тошидзо поймал себя на том, что в третий раз вчитывается в строки письма, не понимая ни слова. Все же он слишком устал сегодня, чтобы тратить время на любовные записки. Да и припомнить, кто такая Кацураги, никак не получалось. Их было слишком много – женщин, клявшихся в любви, и даже он – с его-то памятью – не запоминал порой их лица и путал имена. Ёсико и Миёси, Ханеко и О-Хане, Кацураги и Кацутиё… Шимабара, Понтотё, Гион, Ёсивара, Шиммати… Они писали стихи и просили о денежной поддержке, ревновали и грозили покончить с собой; какая-то дура в знак любви остригла волосы и прислала их вместе с письмом, и пришлось подарить ей денег на парики… Их было слишком много – писем, написанных на лучшей бумаге с золотыми и серебряными узорами, благоухающих изысканными ароматами писем с красной каймой, и вице-командир Шинсена попросту не знал, куда их девать. Сжечь что ли? Или в сундук собрать и в подарок кому-нибудь отправить?
… А каких-нибудь три года назад разве смел он мечтать о любовных письмах от столичных таю! Тогда его и в веселых домах второго класса не пустили бы даже на порог. В те дни еще не было путешествий в паланкинах и номеров в лучших гостиницах. Была пыль дорог под ногами и ночи в какой-нибудь заброшенной лачуге, куда забредали барсуки, или в поле, заросшем сурепкой. Тогда не шло и речи о банкетах с изысканными яствами, куда приглашались лучшие гейши столицы, и лакомством казались горячая гречневая лапша и ломти арбуза, охлажденного в колодце. Хиджиката Тошидзо до сих пор помнит парок над мисками с лапшой и вкус чая, приправленного беседами о судьбе страны. О, эти разговоры о западных варварах, о правомочности и незаконности действий сонно-дзёй, о том, что такое истинный вассальный долг и путь самурая…
Он отмалчивался, жадно вслушиваясь в каждое слово. В ответ на «- А вы как думаете, Хиджиката-сан? – И правда, Тоши?» пожимал плечами. Отшучивался: «Подумаю об этом, когда стану вассалом какого-нибудь дайме». И вот теперь они стали вассалами князя. Наносят визиты чиновникам бакуфу, резиденцию самого владыки сегуна посещают. Все же за два года в столице они проделали долгий путь. И, похоже, зашли слишком далеко…
… Говорят, что он во время казни побледнел, да так, что губы посерели. Говорят, он отшатнулся, встретившись взглядом с осужденным. Чушь собачья! Он не может припомнить ничего подобного. Он вообще плохо помнил тот день. Миллионы беспорядочных мыслей и чувств, обжигавших мозг морозом, будто в лихорадке, исчезли в никуда. Закат, кровавым светом заливавший кабинет. Впившееся в кровь, стиснувшее разум стальным кулаком «Обязан… Должен… Раз Устав нарушен… Иначе отряд – не отряд…». И спазм, сковавший глотку, и солоноватый вкус на губах. Это он помнит.
Остальное…
Потом ему доносили, что Сайто пытался помочь осужденному сбежать. А если уж Сайто – Сайто! -, то Окита наверняка. И, обернись все по-другому, ему пришлось бы казнить Сайто. Или Соджи. И он был благодарен судьбе, что хоть этот выбор делать ему не пришлось. Люди могут болтать что угодно – мол, и на казнь-то едва хватило смелости явиться, одним из последних пришел. Главное – что он присутствовал на сэппуку с начала до конца. Главное – что потом он взял на себя оформление всех необходимых документов и известил о случившемся коменданта Киото, распорядился в соответствии с завещанием имуществом покойного и распоряжался похоронами. Это далось неожиданно легко. Что-то в душе, изувеченное после той пытки, отмерло окончательно, выгорело, в пепел превратилось. И можно было не думать, не чувствовать, не вспоминать. Просто выполнять долг. Просто делать свою работу.
- Добрый вечер, Хиджиката-сан.
- Ито-сан. «Вот уж кого в последнюю очередь видеть хочется. И что тебя тэнгу по дороге не унесли?» Не припомню, чтобы я вас приглашал.
- «Вот, значит, как. Ну, хороших манер от полуграмотной деревенщины-коробейника я и не ждал. Хами-хами, посмотрим, кто хамить последним будет».
Ито Кашитаро вежливо улыбается, садится в церемонильной позе, раскрывая веер:
- Я взял на себя смелость прийти без приглашения. Я знаю, вы сейчас предпочитаете проводить время в одиночестве…
«Это точно. «Предпочитаю». Стоит появиться – разговоры смолкают, люди расходятся. Соджи шарахается, как от зачумленного. И командир…». С командиром было хуже всего, наверное. Если приходилось о делах вдвоем говорить, не знали, как разговор начать, отводили глаза, пока Кондо, пересилив себя, не спрашивал: - «Ну, что там еще у тебя, Тоши?» И если бы не это короткое, бросаемое изредка, как подачка, «Тоши», железный демонический вице-командир, возможно, попросту рехнулся бы в те дни.
- То, что я провожу время в одиночестве, Ито-сан, означает, что я не стремлюсь видеть гостей. Особенно незваных.
- «Да кем он себя возомнил! В захолустном деревенском додзё разряд выше мокуроку получить ума не хватило, а корчит из себя… Верно говорят – если лягушка драконом обернется…» Понимаю, Хиджиката-сан. Простите проявленную мной неучтивость, но мне нужно обсудить с вами вопросы, которые, как я полагаю, имеют немалое значение для отряда. Вы же знаете, как я вас уважаю…
- Догадываюсь.
- …И ваше мнение для меня крайне важно. Я специально выбрал для разговора время, когда вы свободны от дел.
Хиджиката Тошидзо усаживается, скрестив ноги. Засучив штанину, почесывает на ноге шрам от прижигания моксой. Вчитывается в письмо:
- Кацураги… Кацураги… А, вспомнил, это та, носатая! Послушайте, Ито-сан, мне тоже нужен ваш совет. Как лучше обратиться к женщине, к которой всего две ночи провел – «любимая», «милая», «дорогая»?
- ?
Хиджиката придвигает к себе тушечницу, кисточки, листы бумаги, добавляет в тушь несколько капель воды…:
- Пожалуй что «дорогая». Слыханное ли дело, на одни только шпильки – два рё. Так и напишем: «Дорогая Кацураги, ты мне дороже всех женщин… обошлась.»
- Хиджиата-сан, письмо вашей возлюбленной, несомненно, - важное и срочное дело, но мне бы хотелось поговорить о другом. После казни вице-командира Яманами в отряде сложилась достаточно необычная обстановка. Мне нелегко об этом говорить – мы с Яманами-саном обучались фехтованию в одном додзё… Он был замечательным человеком…
Кисточка в руках почему-то наливается свинцом – держать тяжело, опустить на край тушечницы, чтобы не дрогнула рука – усилие неимоверное. Воздух становится пеплом, раздирает легкие, першит в глотке, сглотнуть бы, но не сейчас. Не когда эта элегантная свол… господин военный советник напротив сидит, изящно веером поигрывая.
- … В отряде много говорят об этой казни.
- Вот и прекрасно, Ито-сан.
- ?
- Люди обычно обсуждают дисциплинарные взыскания, когда у них нет более серьезных проблем. По-моему, это верный признак того, что в отряде все в порядке. Вы не находите?
- «Дисциплинарные… А коробейник-то непрост. Ну ничего, не на того напал. Я тебе не болван Яманами, меня ты так легко со счетов не сбросишь». Я понимаю, что вам и Кондо-сану сейчас приходится нелегко…
- «Надо же, догадался. Гений ты наш!»
- У вас очень много дел в связи с нынешней обстановкой в стране и реорганизацией отряда. Я хотел бы помочь вам в меру моих скромных сил. Думаю, что смогу сделать это лучше, если займу место Яманами-сана.
- Вот как. «Успокойся, Тоши, тушечница – вещь дорогая, не надо ее об господина военного советника портить».
- Понимаю, это может прозвучать несколько преждевременно, но, поверьте, Хиджиката-сан, мною руководит единственно забота о благе отряда.
- Понимаю. Что ж, думаю, если все пройдет благополучно, это можно будет организовать в течение одной-двух недель. Если будет получено согласие командира и священников, то сразу после перезахоронения…
- Перезахоронения?...
- Согласитесь, пока мы не проведем перезахоронение Яманами-сана, занять его место во дворе храма Коэндзи будет для вас довольно затруднительно.
- !!
- Я не совсем понимаю ваше стремление расстаться с жизнью в столь цветущем возрасте, но коль скоро такой мудрый человек как вы убежден, что это послужит ко благу отряда, я, разумеется, должен с вами согласиться. Какое дерево изволите распорядиться посадить возле вашей могилы – сливу, клен, сосну и глици…
«Ушел. Наконец-то».

***
- Мы говорили о смерти Яманами-сана. Об обстановке в отряде. Мне всегда казалось, что в отношении некоторых вещей… шутки неуместны!
Военный советник, с треском захлопнув веер, исчезает в темноте. Воцарившееся молчание прерывает юноша по имени Сабуро:
- Слыхали?! Не по-людски ведь получается. Ито-сенсей вот горюет. Стихи посвятил. Не то что наши командиры. Кондо-сенсей вон в те дни работал спокойненько. Так делами занят был, что и пускать к себе никого не велел. А этот… Убрал с дороги и доволен!
Шуточки вышучивает! Не зря его демоном прозвали.
- Ты со словами полегче, Сабуро-кун, а не то…
- А не то что, Дзюнпачи-кун? Донесешь? Донесешь, да? Ну беги, докладывай! Не я один – пол-отряда так думает. Может, он нас всех… к дисциплинарному взысканию? Ах, да, он ведь только тех убирает, кто ему поперек глотки стоит. С теми, кто ему задницу лижет, он добрый. С такими как ты, Дзюнпачи-кун.
- Глотку заткни, деревенщина чертова, иначе…
Блеснула чуть заметно сталь обнажаемых мечей. Озеки бросился к разгоряченным, дышащим винным духом парням,… а в следующее мгновение Сабуро уже лежал на земле, схватившись за горящую щеку, а Дзюнпачи отшатнулся от катана в руках знаменосца.
- Кто меч обнажит – своими руками зарублю, - свистящим шепотом выдавил Озеки и добавил уже мягче, - совсем рехнулись – драку во дворе казармы затевать. Давно у нас никого не казнили, по-вашему?
- Озеки-хан…
- Сабуро-кун… Это не тебя осенью в бою у моста ранили?
- Нну да, было дело, - ответил в недоумении все еще сидящий на земле парень.
- И что ты тогда делал? Пальцами рану расковыривал поглубже, чтоб всем показать – «вот, мол, какая у меня рана глубокая»? Стихи сочинял: «Рана, что в бою// Получил когда-то// Все еще болит»?
- Да что я, совсем дурак, Озеки-хан?
- Да помню я, как ты пластом лежал, дышать боялся. Жаловался всем, «потревожить, мол, боюсь, болит, зараза».
- Как же, помню. А к чему это вы, Озеки-хан?
- К тому, что кто-то стихи сочиняет. А кто-то имя не хочет вспоминать. А ты ляпнешь иной раз, Сабуро-кун. «С дороги убрал». С дороги убрать камень можно или бревно, они ведь сопротивляться не станут. Кого это у нас Хиджиката-сенсей «с дороги убрал»-то, а?!
- …
- Болван ты, Сабуро-кун.
- Это верно. Рассуждать берусь о чем не понимаю.
- Да не в том беда, что не понимаешь, а в том, что рассуждать берешься, когда двадцатый сон уже видеть пора. Ступайте-ка с Дзюнпачи отсыпаться, а то будете завтра с утра в патруле как больные улитки таскаться.
- Так точно, Озеки-хан, - Сабуро поднимается с земли, отряхивая хакама. – Вы уж не откажите, если я вас с Дзюнпачи-саном на ответную чарку приглашу.
- Благодарствую.
- Спасибо. Ты вот что, Сабуро-кун, … за «деревенщину чертову» зла на меня не держи, ладно?
- Да что уж там, Дзюнпачи-сан, я ведь и впрямь не из столицы. Это вы меня простите за «задницу лижет». Сорвалось в сердцах. Обидно просто мне, что все так вышло. Вчуже – и то обидно.
- Да оно, я думаю, никому не в радость, Сабуро-кун. Но ведь Яманами-сенсей да Хиджиката-сенсей делали, что должным считали, и тут уж ничего не изменишь, хоть до рассвета об этом толкуй. Наше дело – бандитов и подлых Чошу рубить, жалованье получать, а с остальным командиры сами как-нибудь разберутся.

***
Мерные удары отдаются в ночном воздухе. Час Тигра. Хиджиката Тошидзо качает головой, вспоминая незваного собеседника. «Лису сажать в курятник неуместно», да? Лиса и есть. Но клыкастая. Палец протянешь – всю руку отхватит. Но деваться некуда.
Причин отказывать ему в повышении нет. Должность ему придется дать. Но за каждым шагом присматривать. А сейчас надо отдохнуть. С утра опять – вопросы об обучении новобранцев и переезде в новые казармы, финансовые дела и реорганизация отряда. Опять письма женщин (собрать бы их правда в сундук да в Шиэйкан отправить, пусть читают). Вновь донесения агентов и доклады контрразведки. Завтра вновь приказы Сацума и требования бакуфу, вновь лавировать между политическими фракциями, кого-то устранять им в угоду, где-то идти на принципы, не брезгуя шантажом. Завтра снова залезать по плечи в грязь и танцевать на болоте. И не думать, не чувствовать, не вспоминать… Вкус горячей лапши, аромат чая, беседы о вассальном долге и пути самурая… Нагретый солнцем пол додзе под босыми ногами, рукоять тренировочного меча в руках, шутки наблюдающих за тренировкой Соджи и Кат-чана, спокойный взгляд «противника» напротив… Неразборчивые, торопливым почерком строки стихов о весенней луне над южными горами…

Вопрос: Оцените работу - поставьте балл

1. 1		1	(5.26%)
2. 2		0	(0%)
3. 3		0	(0%)
4. 4		0	(0%)
5. 5		1	(5.26%)
6. 6		2	(10.53%)
7. 7		2	(10.53%)
8. 8		1	(5.26%)
9. 9		1	(5.26%)
10. 10		11	(57.89%)
Всего:		19

@темы: новогодний конкурс

---

[Suulen]

С разрешения командования размещаю ссылку на клип группы "Япона-мама" по просьбе Ирины Леонидовны, у которой занимались многие наши вокалисты. Она просит о поддержке для своей ученицы, участвующей в конкурсе. Проголосуйте пожалуйста за песню про самураев и гейш и за другие, которые понравятся.
plus.google.com/u/0/105842133111336821158/posts
Всем заранее спасибо!

---

Новогодний конкурс - "хэндмейд" №1

[Charoite]

Знамя Шинсенгуми. Бисер.

Вопрос: Оцените работу - поставьте балл

1. 1		0	(0%)
2. 2		1	(1.96%)
3. 3		2	(3.92%)
4. 4		1	(1.96%)
5. 5		4	(7.84%)
6. 6		1	(1.96%)
7. 7		6	(11.76%)
8. 8		7	(13.73%)
9. 9		7	(13.73%)
10. 10		22	(43.14%)
Всего:		51

@темы: новогодний конкурс

---

Лица с репетиций

[Charoite]

Благодаря прекрасному фотографу  Antarien у нас есть некоторое количество портретов с репетиций. Мы обещали делиться бэкстейджами — вот, делимся )
Вот такие мы — без грима и поглощённые рабочим процессом

@темы: фото

---

Небольшой соцопрос :)

[Charoite]

В преддверии Нового года, как многие, уже наверное слышали, в ДК Маяк состоится "Новогоднее шоу мюзиклов", где вы сможете увидеть отрывки-презентации сразу из пяти спектаклей от "Волков Мибу" и "Star Tower".
Мероприятие состоится 28 декабря.

Что мы будем показывать?
От театра "Волки Мибу" будет презентация аж трёх мюзиклов!

"Лисья сказка"
Одноактовый мюзикл, в котором принимают участие "волчата Мибу" — новички, которые пришли в коллектив только в этом году, а также участники второго состава "Волков Мибу". Сюжет основан на интерпретации народных японских сказок о коварных лисах-кицунэ, способных заколдовать и одурачить человека. Но, как известно, порой даже плохие поступки совершаются без злого умысла, а давние враги могут стать друзьями. И наоборот.

"Дракон в рукаве"
Сюжет этого мюзикла-фантасмагории основан на истории известного японского революционера Сакамото Рёмы. Происходящее наяву перекликается с тем, что происходит во сне, прошлое тесно переплетается с настоящим, а заглавная тема спектакля — «достучаться до сердца».

"VALENS MILES" (также известный под рабочим названием "Камелот" )
Двухактовый мюзикл по мотивам легенд о короле Артуре и рыцарях круглого стола. Повесть о прекрасных дамах и их защитниках, о рыцарской чести и судьбе. Основная идея мюзикла: любовь, преодолевающая пространство и время.

А пока идёт подготовка подробного анонса, мы решили сделать небольшой опрос для всех, кому интересны проекты театра "Волки Мибу" )

Вопрос: Какой из готовящихся спектаклей театра "Волки Мибу" вы хотели бы увидеть в первую очередь?

1. "Лисья сказка"		30	(27.52%)
2. "Дракон в рукаве"		40	(36.7%)
3. "VALENS MILES" (Камелот)		37	(33.94%)
4. А вы лучше напишите мюзикл о... (свой вариант в комментарии)		2	(1.83%)
Всего:		109 Всего проголосовало: 76

@темы: есть вопрос

---

Билетная встреча 1

[Charoite]

Первая билетная встреча состоится в эту субботу 16 ноября с 12:00 до 13:30 на м. Октябрьская (кольцевая) в тупике.

Опознавательный знак: футболка с лого "Волков Мибу".

На встрече можно и нужно:
— Выкупать забронированные билеты.
— Просто приезжать и покупать билеты без брони.

@темы: билеты

---

Новогодний конкурс - "вне категорий" №5 - переделка песни

[Charoite]

Название: «А вот за что все так любят Сайто» (переделка песни Ю. Кима)

Примечание: Вопреки распространившемуся впоследствии мнению, это не рифмованная аналитическая статья, посвященная восприятию зрителями разных персонажей мюзикла. Это просто текст песенки, популярной в Понтотё и Гионе. Скорее всего, она пришла в Киото из Нагасаки, поскольку в ней отчетливо чувствуется влияние гэйдзинов с Дикого Запада, где была похожая песня – «А вот за что я люблю ковбоя». Песня, как правило, исполнялась хором гейш. Публикуется впервые.

Время настало, и вот они мы,
Мы и «Шинсен Коута».
Хватит чесать затылки,
Хватит сосать бутылки,
Ведь ВМ – это круто.

Окиту любят за вертушку,
А Хиджикату за мундир.
А вот за что все так любят Сайто –
За то, что он такой один.

Наш Сайто – парень хоть куда,
Он благороден и отважен,
Красив и смел, но вся беда,
Что он за день двух слов не скажет.
Хоть ради меня приди и скажи,
Тебя всегда услышу я.
Ты только скажи, скажи.
Скажи, я услышу,
Тебя я услышу.
Ты только скажи, скажи.

Все любят Кондо за улыбку,
А Фурутаку – за кавай.
А вот за что все так любят Сайто –
Он классный гопник-самурай!

Прекрасен Сайто, хоть суров,
Волнует весь Гион, не скрою.
Скажи хоть пару нежных слов,
Скажи, и мы пойдем с тобою.

И в грохоте битв, и в сонной тиши
Слова любви услышу я,
Ты только скажи, скажи,
Тебя я услышу,
Скажи, я услышу,
Тебя я услышу…

Взять веер в руку – и полный синхрон
Всех очарует сразу.
Пусть Сайто-сан лишь скажет.
Кто же ему откажет?
Но он молчит… Зараза!

Все любят в Сайго мегапафос,
И Тэцу тоже нечего.
А вот за что все так любят Сайто –
За то, что все есть,
За то, что все есть,
За то, что все есть у него!!
О, е!

Вопрос: Оцените работу - поставьте балл

1. 1		0	(0%)
2. 2		1	(5%)
3. 3		1	(5%)
4. 4		1	(5%)
5. 5		3	(15%)
6. 6		1	(5%)
7. 7		2	(10%)
8. 8		4	(20%)
9. 9		3	(15%)
10. 10		4	(20%)
Всего:		20

@темы: новогодний конкурс

---

Новогодний конкурс - "вне категорий" №4 - проза

[Charoite]

Название: О дисциплине и субординации
Действующие лица: вице-командир, капитан и рядовой боец Шинсена.



-…Таким образом, нарушен второй пункт Устава. Я приказываю вам провести арест и сопроводить дезертира в казармы. Надеюсь, вы выполните свой долг как подобает. Вам все ясно?
- Так точно, но…
Ясно-то ясно, чего тут не понять. Нет смысла возражать – в том, что касается «выполнить долг как подобает», вице-командир шутить не привык. Нет смысла говорить, что командованию доподлинно неизвестно, действительно ли Яманами-сенсей сейчас находится в Оцу - уже знаешь, что видели его многие люди – прохожие, лавочники, прислуга в гостинице. Вот только… Вот только на капитана Окиту смотреть больно. Ему все это, должно быть, - как меч в горло; вон, губы стиснул так, что побелели. А у вице-командира лицо спокойное, что думает – не поймешь. И, вроде, все ясно – отдали тебе приказ, так выполняй без промедления, не то выволочку схлопочешь. Но только как-то неправильно все получается. Вольно же вице-командиру слова такие выбирать – «дезертира арестовать».
- Так точно, но…, - боец Шинсена вскидывает голову, - уж простите за дерзость – не верю я, что это дезертирство. И никто у нас не поверит. Верно, у Яманами-сенсея причины были так поступить.
- Вы возражаете старшему по званию? – Зрачки льдинками застыли, слова падают, будто удары. Боец вновь опускает голову. – Устав есть Устав. Покинуть отряд без разрешения командира – дезертирство; карать за это должно по всей строгости, иначе дисциплине конец, и развала не избежать. Ваши рассуждения о причинах и мотивах значения не имеют. Выполняйте приказ.
Боец смотрит на Окиту, будто помощи ждет. Да только что капитан сделать сможет! Он уже спорил, возражал, убеждал. Ему спорить можно, он членам командования друг, едва ли не родственником его считают. Но оспорить приказ начальства и он не вправе. Вот и приходится стоять столбом, беспомощно выдавив: - Но я…
- Несоблюдение субординации. Попытка способствовать побегу дезертира. Вы дважды пытались нарушить первый пункт. Понимаете, что это значит?
- Понимаю.
- Чтоб больше подобного не повторялось. Выполняйте приказ!
- Так точно, - произносит боец Шинсена. С поклоном принимает меч в протянутые ладони. Выпрямляется:
- Яманами Кейскэ, вы арестованы. Следуйте за мной.
Отводит старательно глаза, чтобы не встретиться с полным горечи взглядом Окиты. «Вы уж простите, капитан, да только что я сделать смогу, коли старший по званию приказ отдал». Гейша уходит изящной походкой, слегка качнув на прощание зонтиком. Боец Шинсена был бы не прочь сейчас под этим зонтиком оказаться – дождь накрапывает вновь, пропитывает стылой влагой волосы и одежду, и на душе от этого донельзя муторно. И не только от этого. С Минеко вот попрощаться не успел, да и вообще… Дисциплина и субординация, будь они трижды неладны!

Примечание автора: Я не знаю, было ли принято в эпоху Бакумацу обращаться к собеседнику в третьем лице и насколько вежливым считалось подобное обращение. Наличие такого обращения в тексте – художественное допущение. Незначительные расхождения с началом сцены «По следу» в каноне и (возможно) с характером рядового шинсеновца допущены, чтобы передать (в немного утрированной форме) впечатления от эпизода.

Вопрос: Оцените работу - поставьте балл

1. 1		0	(0%)
2. 2		1	(10%)
3. 3		0	(0%)
4. 4		1	(10%)
5. 5		2	(20%)
6. 6		0	(0%)
7. 7		0	(0%)
8. 8		1	(10%)
9. 9		1	(10%)
10. 10		4	(40%)
Всего:		10

@темы: новогодний конкурс

---

Новогодний конкурс - "вне категорий" №3 - проза

[Charoite]

Название: «Помогло!»
Жанр: Юмор

- Ой, заходи-заходи.
- Привет. Вот, все по списку купил, как ты просила. Проверяй: две катаны тренировочных, сталь легированная; катана и вакидзаси сувенирные; два боккена, один синай; шелк на оби и фу-ри-со-дэ, полотно на хакама, словарь устаревших японских идиом, полное издание хаг… «Хагакурэ» на английском, видеопособие по надеванию кимоно…
- Дим, ты мое солнышко! Я тебя люблю! Ложи сюда… А-А! ОСТОРОЖНО! ФОТО ХИДЖИКАТЫ НЕ СПИХНИ-И!
- Да все в порядке с твоей Хиджикатой.
- Во-первых, не с «твоей», а с «твоим», а во-вторых, это не «мой Хиджиката», а национальный герой Японии. Блестящий тактик, легендарный демонический вице-командир и вообще, замечательная личность! А главное – такой красавец!
- Да уж, красавчик.
- А что, нет? Ты посмотри, ну разве он не лапочка? Разве он не няшечка? Бедненький, у него на этой фотографии лицо такое усталое… Такое грустное…
- Лен…
- Хаджиме-сан.
- Лен…
- Хаджиме-сан.
- Ладно-ладно, Хаджиме-сан, может, сходим куда-нибудь вместе?
- Только не сегодня. Мне за сегодня еще пять хакама, косодэ и три катагину дошить нужно.
- Тогда завтра?
- Завтра у меня вокал и каллиграфия.
- Послезавтра?
- Послезавтра – кендо и репетиция.
- Ну, может, в четверг?
- Нет, не могу. В пятницу мы на фестиваль уезжаем, собраться нужно.
- А в четверг «Рассвет» будет.
- Да, я в курсе. И закат тоже.
- Да нет, про вампиров, твой любимый…
- Кто, «Хакуоки»? Да я их терпеть не могу. Слушай, можешь в четверг ко мне прийти. Проведем вечер вдвоем в романтической обстановке. Хиллсборо почитаем в оригинале, документальные передачи NHK посмотрим. У меня и сливовое вино из Тама есть. Представляешь – из Тама! С рисовыми печеньками!
- Ага, круто. Ну ладно, распаковывай свои вакидзаби, а я пока другу…
- Вакидзаси.
- Точно, вакидзаси. Это которыми харакири делают, да?
- «Харакири»! «Харакири» говорили невежественные мужланы, которым даже ума правильно перевести с китайского на японский слова «резать живот» не хватило! Живот вспороть мог кто угодно чем угодно, хоть крестьянин ножом кухонным! А сэппуку, как и два меча, – это знак отличия военного сословия. Это ритуал, освященный столетиями! Это последний способ сохранить свою честь, это - высший символ чистоты и искренности намерений! Назвать этот ритуал «харакири» - это…!!
- Лен, Лен, Лен…
- ХАДЖИМЕ-САН!!
- Ну извини, Хаджиме-сан, ну перепутал случайно. Сэппуку – это благородный ритуал, и я его очень уважаю. Я вообще самураев уважаю, ты же знаешь. Замечательные были люди!
- «Перепутал»! Дим, ты так не говори больше, ладно? А самураи не все замечательными были. И не все замечательные люди в семьях самураев рождались.
- Конечно-конечно. Ты извини, но я счас отойду на секунду. Мне другу надо срочняк позвонить… Алё… Алё, Макс? Это я не тебе когда-то жаловался, что Ленчик меня своими «Сумерками» уже задолбала в доску? Ну да, тебе. Ты мне еще посоветовал ее по спектаклям разным поводить, по мюзиклам, помнишь? Прикинь, помогло! По Эдварду Калену из «Сумерек» она больше не фанатеет. Да, и не вспоминает никогда. Короче, СПАСИБО ТЕБЕ ЗА ВСЕ, СВОЛОЧЬ!!

Вопрос: Оцените работу - поставьте балл

1. 1		1	(2.94%)
2. 2		0	(0%)
3. 3		1	(2.94%)
4. 4		1	(2.94%)
5. 5		0	(0%)
6. 6		2	(5.88%)
7. 7		2	(5.88%)
8. 8		3	(8.82%)
9. 9		2	(5.88%)
10. 10		22	(64.71%)
Всего:		34

@темы: новогодний конкурс

---

Новогодний конкурс - "вне категорий" №2 - проза

[Charoite]

Название: Вне политики.
Извинения: за возможные неточности в исторических и бытовых деталях.
Саммари: История Шинсенгуми, Сацума и Чошу. История дружбы и предательства, чести и вероломства. Какой она виделась гейшам и майко из веселых кварталов Киото?


Тихий дождь водяным облачком окутал Киото – шуршит в листве деревьев, до блеска лакирует черепицу крыш. Огни Гиона смутно виднеются сквозь пленку дождя. В квартале непривычно тихо – в дни войны не до увеселений. А еще совсем недавно Гион и весь Киото бурлил – древнюю столицу захлестнул шквал событий и новостей.
Его величество император изволил покинуть этот мир! На престол взошел пятнадцатилетний августейший отрок, и что там еще ему понасоветуют придворные… А придворные, видимо, советовали проявлять лояльность по отношению к реформаторам или попросту боялись что-либо предпринимать. Мятежники, и в первую очередь – объявленный вне закона клан Чошу, наглели, собирали войска, вооружались по западному образцу. Советники убеждали сегуна не допустить войны, и под их давлением (и давлением ружей Чошу) «великий полководец, победитель варваров» отрекся от правления, передав всю полноту власти юному государю, и принял монашеский обет. Говорили, что князь Сацума Сайго Такамори настойчивее всех советовал сегуну отречься от власти. Болтали даже, будто князь через родственников налаживал связи с императорским двором и был как-то причастен к тому, что Чошу даровано было прощение. Однако же когда сторонники сегуна объявили его отречение незаконным, а действия Чошу – мятежом, который должно подавить, Сацума выступили на стороне сегуната.
«Подавить мятеж» не удалось – катана против ружей особенно не повоюешь. Древняя столица, замершая было в ожидании пожаров и битв, жила теперь ожиданием вестей с востока, где возглавивший оборону Эдо Сайго Такамори готовился к боям с окружавшими город войсками Чошу. Никто не знал, что принесет новый день, кого объявит завтра вне закона государев указ, чьи отрубленные головы окажутся на кольях, перед чьими паланкинами придется склоняться до земли, возглашая хвалу, и кто будет, швыряясь золотом, кутить в веселых кварталах. А пока в окутанном покрывалом дождя Гионе тихо и немноголюдно. Тихо и в доме гейш «Ивовая ветвь». Гейши и майко в повседневных кимоно собрались в гостиной и вполголоса обмениваются репликами. Возле ниши с токонома вокруг чайного столика расположились глава дома гейш, Дзюкити, и ее распорядительница О-Сада, угощая чаем гостью – хозяйку ресторана «Листва клена», Нисимура оками-сан. Та, прихлебывая чай и покуривая трубочку, рассказывает о делах, да так, что голос по всей гостиной разносится.
- И не говорите, О-Сада-сан, клиента за клиентом теряем.
- Что и говорить, - тихонько поддакивает распорядительница «Ивовой ветви». – С тех пор, как Сацума и Шинсен из города отступили, куда меньше банкетов да пирушек стало.
- Шинсен? Вот уж о ком у нас в «Листве клена» не жалеют, О-Сада-сан. И не только у нас. Не столько дохода, сколько беспокойства. Вот, бывалоча, в главном зале господа из Сацума пируют, в малом зале господа реформаторы о делах беседуют, в Сливовом кабинете господин Рэйдзо либо господин Киё из якудза ужинают. Тишь, гладь, благодать…
- И то, тишь да гладь, - прыскает в ладошку одна из майко. – Особливо как Кацура-сенсей разбушуется.
- … Тишь, гладь, благодать – а тут эти врываются: - «Мы из Шинсенгуми, мы здесь по правительственному делу!» - и начинают бузить, успевай только трупы оттаскивать. Без них-то спокойнее. Одна беда – клиентов нынче маловато. Четверых бандиты убили, еще у двоих склады сожгли. За неделю, почитай, без шести постоянных клиентов остались. Да еще и Рэйдзо-сану за покровительство плати. И кому подарки поднести, не знаешь. По мне, хоть бы выиграл кто из них поскорей.
- Я скажу – лучше бы было, коли Кацура-сенсей победу бы одержал, - вступает в разговор хозяйка «Ивовой ветви». – Человек достойный, как государево прощение получил – сразу подарки нам прислал в благодарность за то, что в лихие времена ему скрываться помогали. И коли и дальше дела у него в гору пойдут, память у него, думается, хуже от того не станет.
Хозяйка «Листвы клена» с легкой завистью смотрит на картину в токонома:
- Да уж, Кацура-сенсей нынче высоко поднялся. И далеко пойти может. Ваша Икумацу нынче – супруга командующего правительственными войсками, а там, ежели победа за Чошу будет, глядишь, госпожой супругой министра называться станет. То-то славы вам будет во всей Японии – госпожа супруга министра из вашего окия вышла.
- Да и вас, Нисимура-сан, Кацура-сенсей, верно, не забудет. Вам и вовсе о победе Чошу всем буддам и ками молиться надо. Их самураи вам ведь немало задолжали, покуда клан во врагах трона числился. А ежели проиграют они, вы этих денег вовек не увидите. Только и прибытка будет – головы их на кольях разглядывать.
- Ох, ну вы и скажете, право, - качает головой хозяйка «Кленового листа». – Отведи от нас такую беду, Канон-заступница. А коли о долгах и убытках говорить, мне и Сацума должны немало. Они ведь, пока их власть была, держали себя, ровно сам государь император со свитой, а в долг выпить да поесть не меньше реформаторов любили. И не откажешь им, раз уж власть в их руках. Уж не знаю, о чьей победе и молиться, разве что замирятся они да союз заключат… Однако что за прекрасная картина! Да и фарфор у вас, видно, не из худших, - женщина разглядывает чашечку с чаем. – Неужто работы Какиэмона?
- Угадали, - чуть хвастливо улыбается хозяйка «Ивовой ветви». – Что и говорить, Кацура-сенсей – благородный человек. Хоть и не из самых высокородных, а иным из госанкэ – «трех знатнейших домов» - не уступит, а то и получше будет. А уж как умен! Девушки наши рассказывали, мол, начнет о судьбах страны говорить – и не поймешь ничего, а интересно.
- Ну, по части судеб страны Ито-сенсей, что из Шинсенгуми, речистее всех был. Вот кого не поймешь, а заслушаешься. Правда, денег от него не допросишься. Все ему не до того было, чтобы долги оплатить, вечно делами во благо страны был занят. Уж как мы горевали, когда он погиб, особливо в кредитную книгу глядючи! Все же хоть эти волки из Мибу хатамото и стали, а как были деревенщиной из Тама, так и остались. Статочное ли дело – убийцу шпионить за достойным человеком подсылать! В одном только про них ничего худого не скажу – перед тем, как из столицы отступать, все долги до последнего бу оплатили. И за Ито-сенсея в том числе.
- Говорят, Кондо-сана да Хиджиката-сана в нынешние времена высоко ценят. В ранге повысили, имена новые пожаловали. Вот уж кому победа сегуната важна.
- Коли они доживут до этой победы. Слухи ходят, что задание им опасное дали. Коли правда, что их еще при отступлении потрепали изрядно, недолго им эти имена носить осталось. И из отряда их хорошо, ежели один из десяти в живых останется…
- Сестрица Минеко, тебе нездоровится? Побледнела-то как.
- Нет… Нет, все хорошо.
Гейша по имени Минеко опускает взгляд. А перед глазами – красивое лицо и статная фигура в форменном хаори. Какие он стихи для нее сочинял, какие интересные истории рассказывал! По полжалованья на подарки тратил, даже из казармы однажды сбежал, казни не побоялся – до того стосковался в разлуке. Уж сколько радости было, когда он хатамото владыки сегуна стал. Хотел контракт Минеко выкупить, жениться на ней. И Хиджиката-сенсей, вопреки обыкновению, против женитьбы этой не возражал. А оно вот как все обернулось. Прощались – Минеко слезы прятала за веером, а он улыбался через силу, успокаивал – «у нас в Шинсене, мол, каждый тысячи стоит,
. . .
ничего с нами не случится. А как победим – будем в титулах и в золоте купаться. Для Минеко-сан я подарков из Эдо привезу, красивых да изящных, ей под стать»… Да только слухи сейчас такие ходят… Какие там подарки! Все бы отдала, лишь бы живым и здоровым вернулся…
…- Что-то сестрица Минеко грустит, едва при ней Шинсенгуми вспомнишь. Уж не любимый ли у нее там служит?
Гейши и майко серебристо смеются. Минеко руки стискивает на коленях. Никому о своей любви не говорила, иначе не смогла бы она любимому помогать, по его просьбе сведения собирать. Вот и приходится теперь терпеть от младших сестриц. Сами не знают, а бьют по больному.
- Сестрица Мицумэ тоже хворает, - робко замечает одна из майко. – Совсем редко к нам спускается.
- А все из-за Фурутака-сана. Не часто и виделись будто, а до сих пор забыть его не может.
- Пора бы и забыть за три года. У нее ведь покровитель есть, и не из бедных, рисовыми складами владеет.
- Да покровитель этот, я чаю, войну Тайра и Минамото помнит. А уж страшен до чего – будто стая дикобразов по лицу топталась. Разве с таким красавчиком, как Фурутака-сан, сравнишь? К тому же Кацура-сенсей сейчас правительственными войсками командует. Кабы Фурутака-сан жив остался, он большим человеком сейчас был бы, не какому-то торговцу рисом чета.
… - держали себя, ровно сам государь император со свитой, а в долг выпить да поесть не меньше реформаторов любили, - увлеченно рассуждает хозяйка «Листвы клена», и ее голос вторгается в разговор.
Кое-кто из майко прыскает.
- Что верно, то верно. Бывало, если устраивают для самураев Сацума банкет, так на остальных гостей и не взгляни, только их весь вечер и обхаживай, будь там хоть покровители твои. А уж вторых таких любителей руки распускать во всей столице не найдешь, особенно как напьются.
- Зато господа из Сацума очень любезны, - улыбается гейша по имени Мияги, прикасаясь к украшенной жемчугом застежке на оби.
Майко переглядываются. Знают, что застежку эту – вместе с другими украшениями и нарядами – сестрице Мияги начальник княжеской охраны подарил, тот самый, ради которого она с девичьей прической в прошлом году рассталась. – По мне, это лучше, чем на угрюмые физиономии иных господ смотреть.
- Вроде Сайто-сана, что частенько с Ито-сенсеем в наш квартал захаживал, - подхватывают майко.
- Верно. Бывало, за весь вечер и в сторону нашу не взглянет.
- Так ведь у него, говорят, наложница есть, Айо Таю из Шимабары.
- Так ведь и я к нему не в супруги просилась. Но словечком-то из вежливости можно было перемолвиться? Чтоб его, невежу этакого, в бою первой же пулей убило!
- Не надо такие вещи говорить, младшая сестра.
- А что, все она верно говорит. А Хиджиката-сана чтоб из пушки убило. Снарядом чтоб на куски разорвало, изменщика проклятого!
- Ну а если он не умрет? Демоны – они живучие. Ранен будет, попадет в госпиталь да и влюбится в хорошенькую сиделку. То-то сестрица Миёси от злости наплачется.
Минеко поднимается, что-то пробормотав, и выскальзывает на веранду. Не может она больше слышать о Шинсене – и о пулях, снарядах, смертях.
- Минеко-сан?
На веранде – девушка в темном кимоно. Волосы кое-как простым гребнем заколоты, взгляд устремлен в еле видимый в темноте дворик, мокрый от дождя.
- Это ты, Мицумэ?
- По своему волку из Мибу тоскуете?
Минеко чуть заметно вздрагивает. Как догадалась?... И если бы кто-нибудь другой, не Мицумэ. Она ведь после смерти Фурутаки к гостям из Шинсена отказывалась выходить, больной сказывалась, а коли выходила, то дерзила им напропалую, не боялась… Но в голосе Мицумэ нет злости – только мягкость и сочувствие. И Минеко не понимает, что случилось, но то, что так долго жгло душу, внезапно облекается в слова.
- Боюсь я за него. Коли умрет, не знаю, как и жить дальше. А в городе такое говорят… Словно по мне стреляют и мечами рубят. Если бы не контракт – пешком до Эдо за ним пошла бы. Все легче, чем так вот ждать.
- А вы верьте, что он вернется, - мягко говорит Мицумэ. – Ками хранят тех, кого любят и ждут.
Минеко моргает. Скопившиеся слезы текут по щекам, а в следующую минуту она уже всхлипывает, как ребенок, уткнувшись в правое плечо Мицумэ, и та гладит ее по волосам…
- Прошу прощения, если помешала, - вполголоса ровно произносит Мияги. – Что это с Минеко-онесан стряслось?
- По любимому тоскует, - так же ровно отвечает Мицумэ. – Будто не знаешь, каково это. Сама-то из-за своего сацумца ночами не спишь.
- А уж это не твое дело, Мицумэ-сан.
- А ты поплачь. Легче станет. По себе знаю.
Мияги качает головой… а в следующее мгновение уже безудержно рыдает, уткнувшись в левое плечо Мицумэ.

Вопрос: Оцените работу - поставьте балл

1. 1		0	(0%)
2. 2		0	(0%)
3. 3		0	(0%)
4. 4		1	(5%)
5. 5		0	(0%)
6. 6		0	(0%)
7. 7		1	(5%)
8. 8		0	(0%)
9. 9		6	(30%)
10. 10		12	(60%)
Всего:		20

@темы: новогодний конкурс

---

Новогодний конкурс - "вне категорий" №1 - проза

[Charoite]

Название: Последний час
Предупреждение: смерть персонажа

Раннее утро… Окита проснулся с новыми силами, но у него на душе неспокойно. Прошла неделя после его последней встречи с Сайто.
Он уже второй месяц находился в госпитале в Эдо и за это время, его навестил только капитан третьего отряда, оставив ему небольшой подарок и сообщив о намерении основного отряда отступить на север. Но его, лучшего мечника, решили оставить в Эдо из-за тяжелой болезни.
Окита лежал и смотрел в потолок, вспоминая как он пришел в додзе, как помогал обучать крестьян владению мечом. А потом он стал обучать их сам.
Хотя, какие из крестьян воины, если они два с лишним месяца учились держать меч. Вспомнилось, как Яманами-сан принес весть о наборе ронинов для защиты сегуна. И как его приемный отец Кондо-сан хотел запереть Соджи в сарае, чтобы тот не вздумал последовать за ним в столицу. Но его так просто не запрешь. И будущему командиру пришлось взять его с собой.
И понеслось.
Первоначально маленький отряд увеличивался в размерах. Много было желающих пополнить его ряды, несмотря на очень строгий устав. Однако, не все из них проходили жесткий отбор. На лице Окиты появилась легкая улыбка.
Да, в те времена было очень мало людей, которые могли бы равняться ему по силе и умению владеть мечом. Большинство отпадало сразу, но были и те, кому удалось пройти испытание. Вскоре его назначили капитаном первого отряда.
А потом… Потом была схватка в гостинице Икеда-я. Когда они вместе с командиром Кондо, и капитанами Нагакурой и Тодо, накрыли около тридцати самураев из клана Чошу. Бой предстоял жаркий, учитывая что отряд Хиджикаты находится далеко отсюда, а помощь от клана Сацума может не прийти вообще. Чошу идут в атаку. Сперва они нападают на Кондо, а потом и на него и Тодо. И тут начался ад. Глаза затянуло пеленой, а резкая боль в груди заставила его упасть на колени. В ту же минуту начался сильный кашель и Соджи увидел кровь на руках. Свою собственную кровь. Он падает на пол и не может самостоятельно подняться. В это время, Тодо пытается отразить
атаку, но промахивается и получает удар в голову, к счастью, не смертельный.
Противников становиться все больше и двум оставшимся героям приходиться туго. А считавшийся практически непобедимым капитан первого отряда лежит на полу, задыхаясь собственной кровью и ничем не может им помочь. Помощь пришла позднее, в виде отряда Хиджикаты, под натиском которого самураи противника падают мертвыми один за другим.
После схватки, Нагакура и капитан десятого отряда Харада, помогли ему подняться и он попросил не рассказывать никому о его внезапно проявившейся болезни. Только когда у него случилось еще несколько приступов, Соджи не смог больше ничего скрывать. А потом два враждующих клана объединились и обратили свой гнев против Шинсенгуми. Это было началом конца…Окита отвлекся от своих воспоминаний и заплакал. Он лежал и молча смотрел в потолок, вспоминая лица своих погибших товарищей. Вспомнились ему и лица командиров. И в первую очередь Яманами.
- Яманами-сан, почему вы пошли вместе со мной, повинуясь приказу? Почему не ушли, когда я просил? Ведь я мог спасти вашу жизнь, если бы вы меня послушались. Если бы вы сейчас были живы, то мне бы не пришлось лежать здесь почти в полном забвении, слушая про «отпуск» командира Кондо.
Окита-сан, вы напрасно укорили Кондо. На той неделе он… уехал. В отпуск.
Скорее всего, разгневанный демон Хиджиката приговорил бы меня к смерти, но я с улыбкой принял бы эту кару. Ибо она избавила меня от тех мучений, какие я испытываю по сей день.
Но вы решили сохранить мою жизнь, пожертвовав своей. Тем самым обретая меня на еще большие страдания. Яманами-сан, вы не могли тогда представить, что пришлось терпеть мне, когда выпала честь быть вашим кайсяку. Лучше бы на вашем месте был я. - Соджи снова отвлекся от своих воспоминаний, вытирая слезы.
- Нет, плакать сейчас нельзя, - сказал он себе. – Нужно держаться сильным.
Даже сейчас, когда ты покинут всеми и возможно, что уже забыт. Но нет, никто не сможет его забыть. Просто отряд отступил на север под натиском императорской армии и им уже не до него. Он же при всем желании не может присоединиться к ним. А им, должно быть, очень тяжело без его мастерства во владении мечом.
Тут он вспомнил о том человеке, который сыграл самую решающую роль в его судьбе.
- Кондо-сан, я благодарен вам за все, что вы для меня сделали. Вы заменили мне отца и научили в совершенстве владеть мечом. Вы сделали меня таким, кем я стал сейчас. Если Ками будет угодно, мы скоро встретимся. Я уже чувствую дыхание смерти. Она наблюдает за мной в образе черной кошки. Вскоре я снова ее увижу.
Перед его глазами встали две едва различимые фигуры его командиров, Кондо и Яманами. Но не было еще одного человека. Демона - замкома Хиджикаты Тосидзо. Того, кого боялся почти весь отряд. Соджи тоже временами испытывал перед ним страх, особенно, когда Хиджиката-сан выходил из себя.
И контролировать фукучо в тот момент было практически невозможно. А если случайно попасть под горячую руку, то можно вообще бесславно закончить свои дни.
- Тоши-сан, пожалуйста, продержитесь как можно дольше. И помните обо мне, а я буду молиться за вас и за отряд. Тут его глаза упали на принесенную Сайто коробку с его любимой вертушкой. Окита взял вертушку и слегка подул на нее.
От его дуновения ее лопасти медленно повернулись, а затем завертелись все быстрее и быстрее, отражая лучи восходящего солнца.
- Сайто, спасибо тебе большое, что не забыл. Ты не представляешь, как я люблю эту вещь. И засмеявшись добавил, - не меньше чем наш отряд.
Солнце уже поднялось над горизонтом и его золотистые лучи осветили бледное лицо Окиты и длинные черные волосы покрывающие его плечи.
- Сейчас на Хоккайдо тоже наверное рассвет, - подумал он.
Жаль, что меня там нет.
Чья-то невесомая тень отвлекает его от мыслей и возвращает в суровую реальность. В десяти метрах от него появляется черный сгусток, который материализуется в кошку. Сначала она смотрит в его сторону, а затем выходит в сад. Всего мгновение Соджи наблюдает за ней, а затем его охватывает ужас. Он понимает, что это не простая кошка, а смерть в ее облике. И она пришла забрать его душу. Значит, недолго ему осталось на этом свете… Хотя, может это и к лучшему. Там, наверху, он снова увидит своих старых друзей и всех, кто был вместе с ним с самого начала. Но они ушли. А он пока еще жив. Пока еще…
Кошка тем временем забралась на дерево. Устроившись поудобнее на одной из нижних веток, она продолжала пристально смотреть на него.
- Нет, я не должен так легко сдаваться, - сказал он себе, - пусть она пришла за мной, но я еще могу держать в руках свой меч. Если мне суждено уйти из этого мира, то я сделаю это с честью. Я прихвачу это демона с собой.
С этими словами, он взял свой меч и попытался встать, опираясь на него.
Кошка продолжала сидеть на своем месте, не сводя с него своих блестящих желтых глаз. Окита медленно вышел в сад и подошел к дереву. Кошка сидела в двух метрах от него.
- Вот и пришла твоя смерть, мерзкая тварь, - прошептал он пушистому животному.- Ты больше никому не причинишь вреда. В тот момент ему показалось, что кошка мурлыкает, будто смеется над его тщетной попыткой нанести решающий удар. Тут же он почувствовал как воздух со свистом наполняет его наполовину разъеденные легкие. Пришло небольшое облегчение, но ощущение холодного дыхания смерти не оставляло его.
- Ну все, - сейчас или никогда! – Окита взмахнул мечом…
Новый приступ начался внезапно. Жестокий кашель рвал легкие бедного Соджи. Он выронил меч и упал на колени, запрокинув голову и прерывисто глотая воздух ртом. В его груди вспыхнуло яростное пламя.
Боль стала настолько нестерпимой, что из его глаз потекли слезы. При каждом порыве кашля лилась кровь. Окита упал на четвереньки и уперся руками в окровавленную землю. Дышать ему становилось все труднее и труднее. Тоже самое он испытывал во время первого приступа в Икеда-я. Но на этот раз все было значительно хуже. Соджи понял, что этот приступ станет последним в его недолгой жизни. Все это время кошка смотрела на его мучения. Казалось, она наслаждается, наблюдая, как жизнь покидает его тело. Окита тоже видел ее злобный оскал, но ничего не мог сделать. Спустя минуту, он потерял опору и завалился на бок. После чего, перевернулся на спину, негромко захрипел и потерял сознание…
Когда Соджи открыл глаза, то увидел самого себя лежащего на земле с забрызганной кровью одеждой. Его душа покинула тело и медленно улетала в голубую высь неба. Там она присоединилась к душам других погибших героев Шинсэнгуми. И в первую очередь, к близким ему людям – Кондо и Яманами. А спустя год к ним присоединился Хиджиката. Старые друзья снова были вместе и ничто не могло теперь разлучить их.

Вопрос: Оцените работу - поставьте балл

1. 1		1	(5.88%)
2. 2		1	(5.88%)
3. 3		1	(5.88%)
4. 4		1	(5.88%)
5. 5		0	(0%)
6. 6		3	(17.65%)
7. 7		1	(5.88%)
8. 8		2	(11.76%)
9. 9		1	(5.88%)
10. 10		6	(35.29%)
Всего:		17

@темы: новогодний конкурс

---

Не щажу ничего святого.

[Ai-shu]

Ни память о героических реформаторах эпохи Бакумацу, ни песни Великой Отечественной войны, ни ритмику оригинала.
Да простят меня Кацура, Икумацу и Фурутака!
(Чувствую - не простят!)

Смуглянка Песня о прекрасной гейше
Кацура:
Вишня расцвела весною,
Все в кипении цветов.
Вижу гейшу... Что со мною?
Это, думаю, любофф.
Я краснею, я бледнею,
Захотелось вдруг сказать:
"А пойдемте в спальню...
О прогрессе рассуждать."

Море сакур,
Бело-розовая вспень
И за гейшей
Я хожу который день,
Но она мне
Заявляет: - Так и знай -
Ты другую
Предпочтешь, раз самурай.

Икумацу:
Покраснели листья кленов,
Стали алыми ручьи,
И сияющей луною
Все любуются в ночи.
Самурай за мной все ходит
И прохода не дает,
Только все равно ведь
Мне другую предпочтет.

Ярко-алый
Клен осенний, лист резной.
Как прекрасен
Тот мужчина молодой!
Только знаю -
Он из Чошу патриот,
Так что точно
Мне другую предпочтет.

Кацура и Икумацу:
Снег засыпал крыши храмов,
Облетела вся листва.
У жаровни в старом доме
Согреваешься едва.
Но есть способ без жаровни
Нам друг друга согревать -
Можно вместе в спальне...
О прогрессе рассуждать.

Фурутака:
Вы чай пьете,
Я болтаю с гейшей тут,
А Киото
Нынче вечером сожгут...
Упс, Окита...
К моему письму полез...
ААА! Спасите!
Погибаю за прогресс!!

Варианты припевов от  Сильвара среброволосая

Кацура:
Цвет вишневый,
Облака цветов весной.
Здесь у сакур
Повстречался я с тобой.
Цвет весенний,
Да мимолетный,
Да облака цветов весной.

Икумацу:
Клен парчовый,
Клен осенний, лист резной,
Здесь у клена
Будешь ты гулять с другой.
Клен осенний, да клен парчовый,
Да клен парчовый, лист резной.

Фурутака:
Вишни-клены,
Что мне проку в счастье том!
Здесь у клена
Замели меня с письмом.
Чтоб тем кленам,
Чтоб тем влюбленным!
Пропадаю нипочем.

@темы: юмор, креатив

---

Новогодний конкурс от "Волков Мибу"

[Charoite]

21 декабря состоится первый и единственный в этом сезоне показ мюзикла "Волки Мибу" в этом году. Выступать будет первый состав, будут традиционные новогодние сюрпризы в антракте, а также кое-что новенькое — именно в этот раз. Потому что этот год особенный. Ровно 150 лет назад началась история отряда Шинсенгуми, и мы просто не можем обойти вниманием такой юбилей!

Для создания праздничного настроения "Волки Мибу" снова объявляют новогодний творческий конкурс! Но в этом году нас ждут некоторые нововведения.

Тема конкурса: "Шинсенгуми — 150 лет спустя!"
Это не значит, что писать надо только на эту тему — творчество у нас по-прежнему свободное. Но за лучшее соответствие теме мы будем вручать дополнительные призы!

Номинации этого года:
— Лучшее стихотворение по мотивам проектов театра "Волки Мибу"
— Лучший рисунок/коллаж
— Лучший хэндмейд
— Лучший демотиватор
— Лучшее новогоднее поздравление для зрителей и "Волков" (форма свободная!)
— Лучшая работа "вне категорий" (в эту номинацию принимается всё то, что не вошло в пять предыдущих: видеоклипы, проза, песни и кавера, переделки песен, выпечка, косплей, аналитика — всё, до чего только дойдёт полёт вашей фантазии!)

Призы:
– Победителя в каждой из номинаций выбирает стая «Волков Мибу» общим голосованием.
– Также состоится открытое голосование, в котором могут принять участие все желающие, чтобы определить призёра «зрительских симпатий».
– Помимо победителей в номинациях мы также планируем наградить работу, которая лучше всего соответствует теме конкурса "Шинсенгуми — 150 лет спустя".

Как подать работу:
Работы на конкурс присылайте до 15 декабря (включительно) на адрес [email protected] с пометкой «Новогодний конкурс». В письме необходимо указать ваше имя/ник и номинацию, в которую вы подаетесь.

Очень короткие правила:
— В конкурс не принимаются произведения, рейтинг которых выше R, а также произведения, которые могут оскорбить честь и достоинство упомянутых в них лиц. О наличии в работе "недетских мотивов" необходимо ставить предупреждение.
— В конкурс не принимаются работы чужого авторства. Доказанный плагиат будет снят с конкурса.
— От одного автора принимается не более 5 работ в каждую номинацию, кроме номинации "новогоднее поздравление", в которую принимается не более 1 работы от каждого автора.
— Работы, которые уже были опубликованы в интернете на конкурс принимаются. Не принимаются лишь те работы, которые уже принимали участие в наших прошлых конкурсах.
— Победители прошлогоднего новогоднего конкурса допускаются до участия в нынешнем конкурсе.
— Если в номинации "рисунок" будет подано большое количество работ, организаторы оставляют за собой право разделить номинацию на две: "иллюстрации" и "юмор и карикатуры".
— Работы участников труппы не могут участвовать в конкурсе, но могут выкладываться во внеконкурсной номинации.
— Организаторы оставляют за собой право не принять работу в конкурс без объяснения причин.


Ждём ваших работ! И желаем всем творческих успехов!

Награждение победителей состоится 21 декабря на новогоднем показе мюзикла "Волки Мибу"!

@темы: новогодний конкурс

---

Пятеро из Мибу. Продолжение.

[Ai-shu]

Начало - здесь
Использованы глава девятая и глава двенадцатая сказки "Дядя Федор, пес и кот" и отрывок сценария м/ф "Зима в Простоквашино". По возможности сохранены стиль изложения и пунктуация автора сказки.
Все права - горячо любимым Чароиту, Энид и Эдуарду Успенскому.
Предупреждение: в сюжете есть одно серьезное отступление от хронологии канона ВМ
Извинение:

перед Хиджиката-сенсеем...

... за "хвост отваливается" ( )

Однажды решил Кондо Исами в 1865 году письмо домой написать. Чтобы папа и мама за него не беспокоились и односельчане за отряд не волновались. Потому что он их очень любил. А они не знали, где он и что с ним. И, конечно, переживали. Поэтому Кондо и Хиджиката часто письма домой писали.
Сидит Кондо Исами и пишет:
"Мои папа и мама!
Мы живем хорошо. Просто замечательно. У нас есть новые казармы просторные. Там много места и большой двор. Мы там занятия по верховой езде проводим и из пушек стрелять учимся. Это очень интересно, только монахи недовольны почему-то. А недавно мы заговорщиков разгромили, награды княжеские получили и много новых бойцов в отряд приняли. И
военного советника, Ито Кашитаро. Военный советник хороший, только он сегунат не любит, и роялистов тоже не любит, а любит должности и деньги.
Мы очень гордимся тем, что ради блага мира и страны служим, и полны решимости до конца исполнять свой долг, даже если нам умереть придется.
Папа и мама, я без вас очень скучаю. И без жены и дочки тоже очень скучаю. Но в провинцию мы не вернемся, а то бакуфу и Киото без нас пропадут."
Но тут к Кондо посланец прибыл от протектора Киото с предписанием немедленно в княжескую резиденцию явиться. И Кондо в резиденцию побежал. А Хиджикате велел за него письмо дописывать. А Хиджиката решил для сестры приписку сделать. Взял кисточку и начал писать:
"А еще у нас веселые кварталы есть замечательные. Я так люблю в них отдыхать!
Здоровье-то у меня не очень: как в Икеда-я подерусь, то руки ломит, то хвост отваливается. А отдыхаю я хорошо. И таю у меня в любовницах есть, и гейши высшего разряда на банкетах за мной ухаживают, вино подливают. Пей - не хочу. Мне тэндзин даже видеть не хочется. Я с ними иногда просто так ночку провожу, для развлечения. А любовные письма на меня сыплются - хоть в веселые дома не заходи. Я вам их в сундуке отправлю. Я теперь костюмы ношу чистые, шелковистые, золотом шитые, чистый шелк и атлас, как у дайме. Да еще устал я немножко. Преступников и нарушителей много, всех пытать или казнить приходится. Одного казнишь, другого казнишь, из-за третьего с командиром поспоришь. Хотя не так, конечно, как с Яманами-саном. С ним иногда до того доспоришься, что уже не слова, а свист какой-то получается и бульканье. Только и могу сказать про "меч есть меч, когда противник рядом"...
Тут Хиджиката расстроился почему-то. До того грустный стал, что словами не передать. Крикнул он Тэцу, чтобы письмо с кисточками и тушью убрал, и пошел в веселый квартал - отвлечься. А Тэцу решил еще про командиров написать. Потому что они были скромные и мало про себя писали. Он кисточку в руки взял и стал дальше калякать:
" А еще я очень рад здесь служить. Потому что жизнь у меня была сложная, полная лишений и выгоняний. Особенно много выгоняний было, когда я в Шинсен просился. Но сейчас все по-другому. Сейчас я в себе самурайскую выдержку и силу духа воспитал. Мне теперь можно зимой даже на снегу спать, если на Хоккайдо отступать придется. Но нам не придется. Наш отряд во всей стране знают. Награды нам всякие дают... Так что вы за командиров не переживайте. Они такие знаменитые стали, прямо - ух! Если они на войну попадут, им все медали и ордена обеспечены. А еще должности командующих и титулы дайме. За красоту и сообразительность".
Тут в комнату Сайто заглянул. Он Тэцу отогнал, письмо прочитал и решил о бойцах отряда написать. Много и в подробностях. И написал:
"Боевая подготовка хорошая.
До свидания. Сайто Хаджиме."

Бонус: Мама и папа Кондо читают письмо

И папа с мамой стали письмо читать. И жену Кондо позвали. Сначала им все нравилось. Что у Кондо казармы новые просторные и артиллерия есть. Что его князь наградил и новобранцев много к нему пришло. А потом они пугаться начали. Папа читает:
" А еще у нас веселые кварталы есть замечательные. Я так люблю в них отдыхать!... И таю у меня в любовницах есть, и гейши высшего разряда на банкетах за мной ухаживают, вино подливают. Пей - не хочу. Мне тэндзин даже видеть не хочется. Я с ними иногда просто так ночку провожу, для развлечения. А любовные письма на меня сыплются - хоть в веселые дома не заходи. Я вам их в сундуке отправлю."
Жена Кондо слушала, слушала, и - раз - в обморок упала! Мама воды принесла и ее в чувство привела. И дальше сама читать стала:
"Да еще устал я немножко. Преступников и нарушителей много, всех пытать или казнить приходится. "
Тут грохот в комнате раздался - это папа в обморок упал. Мама опять за водой побежала - папу в чувство приводить.
Папа в себя пришел и говорит: - Что это с нашим сыном сделалось? И людей он направо и налево пытает да казнит, и на Яманами булькать начал.
- И одевается он как дайме, - мама говорит. - И сундуки любовных писем получает. Может, он там с ума сошел в столице?
Жена Кондо просит: - Читайте до конца. Я хочу всю правду знать, что там с моим мужем сделалось.
И папа дальше прочитал:
"Сейчас я в себе самурайскую выдержку и силу духа воспитал."
- Что он в себе воспитал? - мама спрашивает.
- Самурайскую выдержку и силу духа. Он теперь может зимой на снегу спать, если на Хоккайдо отступать придется. И за сегунат умереть готов.
И тут к ним носильщики входят. И сундук вносят. - Тут любовные письма из веселых кварталов, - говорят. - Приказано было родственникам доставить. Вы родственники?
Папа, мама и жена Кондо долго после этого в себя приходили. Годовой запас Ишида Саньяку выпили.
- Это он в плохую компанию попал, - мама говорит. - Вот с ума и сошел.
Папа не согласен: - С ума поодиночке сходят. Это только гриппом за компанию болеют. А я слышал, что люди в тех домах с ума сходят и в Киото уходят, где атмосфера слишком консервативная и строгая.
- А у нас в Шиэйкане она наоборот была слишком демократичная и веселая, - мама говорит. - Твой сын и какого-то крестьянина - тьфу! - коробейника в инструкторы по фехтованию принял, и какого-то где-то яма невесть откуда. И гопник этот из Эдо у нас ошивался. И гений юный безвылазно жил. Чего еще Исами надо было?
- Он мне говорил, - папа говорит, - что хочет республику в стране установить и чтобы конституция была.
- Ой! - мама даже за сердце схватилась. - Еще чего! Пусть даже и не думает. Напиши ему, чтобы прекратил всякими глупостями заниматься.
И стали они обратный адрес смотреть, чтоб письмо написать. Но письма всегда Хиджиката подписывал, поэтому семья Кондо не поняла ничего. Поняли только, что отряд как-то-там-гуми называется. Стали они узнавать, сколько в стране самурайских ополчений, которые на "гуми" кончаются. Оказалось - очень много. Написали они тогда много одинаковых писем и во все эти ополчения разослали. И стали ответа ждать.

@темы: юмор, креатив

---

Исследование социологическое

[Ai-shu]

Как показал ряд социологических исследований, многие зрители становятся фанатами "Волков Мибу" не сразу, а поэтапно. Причем этапы становления фанатом лучше всего отслеживаются по отношению зрителей к приколам по ВМ. Существуют следующие этапы:
1. Что еще за "Волки"? Очередную фигню кто-то состряпал? И не жалко людям время тратить - приколы над этим писать?
2. Гы-гы, прикольно.
3. Прикольно-то оно прикольно, но как-то ... неприятно.
4. Неужели не понятно, что над некоторыми эпизодами прикалываться попросту нельзя!
5. Стебаться над "Волками" имеют право только сами "Волки", прочим - нефиг!
6. Стебаться над "Волками" имеют право только сами "Волки"... и то не всегда.
7. Стебаться над "Волками" не имеет права никто, кроме авторов!
8. Стебаться над "Волками" имеют право только авторы, хотя за некоторые шуточки их бы стоило...
9. Да поубивать этих авторов мало! Столько хороших людей угробили, да еще и прикалываться себе над сюжетом позволяют, гады этакие!

Социологические исследования по ВМ продолжаются.

@темы: юмор

---

[Кимура Тама]

04.10.2013 в 14:21

Пишет  Кимура Тама:

Вниманию питерцев и москвичей!
Лотерея для любителей "Волков Мибу" и чая!

Разыгрываются 4 упаковки чаев.
- Подлый Чошу - купаж из красных чаев, пуэра, трёх сортов перца, жаренного ячменя и можжевельника. 100г
- Убийство Ито - зеленый чай, алоэ, шиитаке, чабрец, бадьян. 50г
- Японский городовой - смесь красных чаев, лакрицы и сливы. 50г
и новинка
- Саччо - белый чай, дереза, миосотис, дикая хризантема, эфедра. 50г

Желающие участвовать отмечаются в комментариях к данной записи. Я присваиваю отметившимся порядковые номера, и в полночь с 19 на 20 октября генератор случайных чисел выбирает четверых выигравших.
Распределение чаёв - в порядке выпадания номеров.
Кросспост приветствуется.

@темы: ссылки, креатив

---

Кроссоверное

[Ai-shu]

Подумалось вдруг - а если бы персонажи "Волков Мибу" могли вызывать патронусы, как бы выглядел патронус каждого персонажа и каким светлым воспоминанием можно было бы его вызвать?
У меня несколько вариантов есть. Не знаю, правда, насколько реалистичных. ))
Например, Кондо. Самое светлое воспоминание - сочинение Устава. Вызванный патронус принимает форму знамени с иероглифом "макото" и лупит древком тех, кто отклонился от Пути самурая.
Окита. Самое светлое воспоминание - тренировки в Шиэйкане. Естественно, не с крестьянскими детишками, а с друзьями - они хоть оружие правильно в руках держать умеют. Патронус принимает облик бокена или синая и атакует врагов... первые пару минут. Затем вышедший из терпения Окита орет: - Ну кто так атакует?! Разве это удар?, - отзывает патронуса и дерется самостоятельно.
Кацура. Самое светлое воспоминание... Так и хочется сказать "знакомство с Икумацу", но сдается все же, что эпизоды ближе к концу мюзикла, когда роялисты побеждают. Патронус принимает облик свитка с начертанной на нем японской конституцией. При атаке свиток сворачивается в трубочку и лупит по голове противников принятия конституции.
Тэцу. Как и у всякой юной и позитивной личности, по макушку напичканной идеалами, светлых воспоминаний (и патронусов) у него множество. Воспоминание первое - знакомство с Яманами. Патронус принимает облик новенькой блестящей монетки. Атакует наскоком. Воспоминание второе - принятие в отряд. Патронус в виде лазурного хаори. Атаковать не требуется, враги удирают сами, ибо "куда же мировому злу супротив голубого хаори с треугольничками" (с). Воспоминание третье - назначение адъютантом Хиджикаты. Патронус в виде мундира. Атаку проводит совместно с голубым хаори, попутно успев поругаться с этим хаори на тему "кто из нас значительно красивей".
Яманами. Самое светлое воспоминание в рамках мюзикла - когда в столицу собирались. После прихода в столицу такая фигня началась, что вторым светлым воспоминанием можно смело считать сэппуку. Патронус в облике Пятикнижия и Четверокнижия с двухсоттомными комментариями к ним и приложением в виде полного собрания сочинений Ду Фу. При атаке все это книжие валится на тех, кто отклонился от пути самурая, позволяя в полной мере оценить, сколь весом был вклад Китая в японскую культуру.

Про остальных представить трудно. Вся надежда - на "помощь зала".

А для зрителей (а может, и для исполнителей тоже) самое светлое воспоминание, наверное, "Финал". Потому что что бы там по сюжету ни творилось, в финале все снова живы-здоровы, все вместе на сцену выходят. Аплодисменты, опять же... Патронус в этом случае принимает форму букета и атакует... Хотя на кой в финале атаковать? В финале надо друг друга поздравить, по рюмочке кофе выпить и ехать домой, зная, что однажды наступит вечер, и Икумацу с неподвижным лицом языческого идола поднимет веера, и все они вновь будут дружить и интриговать, влюбляться и убивать, ангститься и умирать. Жить, короче.

@темы: юмор, есть вопрос

---

Набор в наши студии и театры :)

[Charoite]

Почему пишу "наши" — потому что это всё дорогой и любимый ДК Маяк, где мы работаем и живём большой дружной творческой семьёй
Мы поём, танцуем, фехтуем, живём и умираем на сцене, играем спектакли и концерты, делаем капустники, выступаем на городских мероприятиях — а порой делаем всё это одновременно

У нас каждый может найти занятие по вкусу. В сентябре начинается новый театральный сезон. Подумайте — может быть, нам не хватает именно вас?

Набор в молодёжный музыкальный театр "Волки Мибу"



Набор в арт-группу Star Tower



Набор в шоу-группу X-Libris


Дополнительная информация открывается по клику на логотипы.

— — —
Сентябрь уже начался Кто ещё хочет присоединиться — остались считанные дни, чтобы принять решение )